Вы просили меня объяснить, почему я до сих пор утверждаю, что передать с помощью слов ничего нельзя, хотя я и пользуюсь...

Вы просили меня объяснить, почему я до сих пор утверждаю, что передать с помощью слов ничего нельзя, хотя я и пользуюсь ими. Для тех, кто хочет говорить, нет другого пути, кроме слов. Обычно я могу выразить то, что хочу сказать, с помощью слов, но также правда и другое: что может быть сказано, не может быть выражено словами. Обе эти ве­щи истинны. Ситуация такова, что мы можем говорить только с помощью слов, нет другого пути для диалога. Мы должны стараться изменить эту ситуацию. Для тех, кто может идти в глубокую медитацию, диалог возможен и без слов, но для то­го, чтобы взять их в глубокую медитацию, я сначала должен использовать слова. После долгих усилий придет время, когда общение будет возможно и без слов, но до тех пор, пока это время не пришло, я должен выражать все с помощью слов.
Для того, чтобы отвести вас в мир без слов, я должен буду использовать слова — такова ситуация, но она полна опасно­стей. Я говорю, хорошо зная, что вы привязываетесь к словам, если вы верите в них, в такие, какие они есть, тогда все беды, которые мы претерпеваем, бесполезны. Мы стараемся дос­тичь бессловесности, но мы должны говорить. В этом наша беспомощность, но нет другой альтернативы. Если вы цеп­ляетесь к словам, то все усилия становятся бесполезными, потому что цель в том, чтобы ввести вас в молчание. Мы говорим, используя слова, против слов, и в этом «говорении молчания» мы опять используем слова. Нет другого пути.
Некто мог стать молчаливым, это не трудно. Некоторые люди стали молчаливыми благодаря сложившимся определенным обстоятельствам. Они избегали сложностей, но они знали, что все, что они должны сказать, не могло быть сказано. Мне лег­ко стать молчаливым. Я могу замолчать, и это будет не уди­вительно, потому что все, что я стараюсь сделать, выглядит невозможным. Я стараюсь сделать невозможное возможным, но я ничего не добьюсь своим молчанием, ничего не смогу передать вам. В этом опасность. Если я скажу, и вы привяжетесь к словам, не случится то, чего я хотел бы достигнуть, но если я стану молчаливым, тогда не будет даже вопроса об общении. В первом случае, если я буду говорить, есть возможность, что некоторые люди постигнут сказанное мной.
Если я говорю с сотней людей, найдется один, кто примет то, что я сказал, не цепляясь к словам; для остальных 99 % уси­лия будут бесполезны. Да будет так. Этот путь дает возмож­ность передать что-то одному, но если я замолчу, не будет и одного.
Поэтому я продолжаю прикладывать усилия. Интересно отметить, что тот, кто верит, что вещи могут быть выражены словами, говорит немного. Он говорит немного, и это конец, но тот, кто верит, что вещи не могут быть выражены словами, будет говорить много, однако как бы много он ни сказал, он знает что все, что он должен сказать, еще не передано, еще не сказано, поэтому Будда должен был говорить слова. Он гово­рил по-другому, на другой манер, другими словами; поэтому 40 лет прошли в разговорах.
Но тогда остается опасение, что если я говорю так долго, в течение 40 лет, может случиться, что люди будут держаться только за мои слова. Поскольку метод дается через слова, я буду продолжать кричать: «Не цепляйтесь к словам». Такова особенность ситуации. Но как бы то ни было, нет другого пу­ти. Ведя кого-нибудь дальше слов, необходимо использовать слова — нет другого пути.
Ошо