Друзья задают мне множество вопросов. Один из друзей как-то спросил: «Ты говоришь, что Истину нельзя найти в словах,...

Друзья задают мне множество вопросов. Один из друзей как-то спросил: «Ты говоришь, что Истину нельзя найти в словах, что еще меньше ее в различных писаниях, что ее не получишь у гуру, но какова же тогда цель твоих бесед?»
Истину нельзя извлечь из моих бесед и рассуждений, поймите это раз и навсегда, пожалуйста! Ничьи слова не передают Истины. Если в вашу ногу вонзится шип, то вы можете взять другой шип и с его помощью вытащить за­нозу, но как только шип будет удален из ноги — оба они будут не нужны в равной степени. Мои слова не несут Ис­тины, но они могут играть роль того самого шипа, которым вытаскивают занозу, шип иллюзии знания, которое вы де­ржите в себе как собственность. Но когда иллюзия будет удалена, то мои слова, выполнив свою задачу, станут не нужны.
Слова, от кого бы они ни исходили, не раскрывают Ис­тины. Но одни слова — вычеркивают другие слова; если слова стерты, если ваш ум свободен опустошен так, что слова не имеют над ним власти — в этом случае ум сам постигает Истину! Это происходит потому, что Истина вне нас не существует, она есть только внутри нас, причем — в каждом из нас. С того самого момента как ум расстанется со своей привычкой смотреть только наружу, уже не так трудно достичь Истины.
Чем дольше мы смотрим вокруг, чем длительнее слушаем гуру, тем дольше мы смотрим на­ружу, вовне. Чем дольше мы задерживаемся на строках какого-то пи­сания, тем дольше находимся под его влиянием, и тем дольше смотрим вовне. До тех пор, пока мы взбираемся по тенистому пути узнавания все новых и новых слов, которые заучиваем, но которые не дают нам истинного зна­ния, до тех пор тишина, Истина, остаются непознанными.
Однажды, это было давно, поэт пришел на берег моря. Было раннее утро. Еще холодные лучи солнца не прогрели воздуха, легкий бодрящий ветерок слегка волновал повер­хность вод. Красота представшей картины наполнила сер­дце поэта. Просветленный, он начал танцевать! О, картина поистине была грандиозной! О, красота, просветление, ра­дость... Но тут же неожиданно его мысли вернулись на зем­лю. Он вспомнил о своей возлюбленной, которая лежала  тяжело больная в больнице. Как бы он хотел, чтобы его любимая была рядом сейчас и могла разделить прелесть этого утра! Он был поэтом, поэтому все увиденное задело его глубже, чем простого человека. Слезы стояли у него в глазах... Он вытер их рукой и подумал: «Что если я на­полню шкатулку всей прелестью этого утра и пошлю ей?» Он купил шкатулку, обуреваемый любовью, он открыл ее и повернул навстречу ветру и лучам солнца. Затем с ос­торожностью закрыл ее и послал своей любимой, сопро­водив подарок письмом, в котором написал о том, как он скучает без нее в такое прекрасное утро, часть которого он посылает ей в шкатулке!
Письмо дошло, любимая девушка получила и шкатул­ку, но когда она открыла ее, внутри не было ничего: не было никакого ветра, никаких лучей, никакой радости ут­ра, которое описал в письме ее возлюбленный... Перед ней была простая красивая шкатулка. То, что было на берегу моря, не может быть спрятано в коробку. Так же нельзя весь океан Истины заключить в слова.
Только слова, бледные и пустые, остаются вместо того чуда, что было на берегу моря. То, что было там, на берегу, распространяется значительно шире. Те, кто достигает бе­регов Истины — они так же далеки от того, чтобы суметь открыть радость собственного опыта тем, кого они любят.
Таким образом, те, кто не может идти так далеко, также получают только намек на чудное познавание, они наполняют свою грудь словами и посылают их нам. Гита, Биб­лия, Коран — доходят до нас, но то, что они действительно должны были передать осталось где-то позади. Их замысел не вызывает никаких сомнений, но их слова не раскрывают Истины.
Слова никогда не были пригодны для этой цели. Если бы та девушка прижала бы коробку к своей груди и стала бы танцевать мы сочли бы ее сумасшедшей. Но если бы она уловила то, что было за пределами самой шкатулки, она бы побежала на берег моря. Там бы она разделила радость от плеска волн, холодящего кожу ветерка со своим возлюб­ленным. Но это возможно лишь тогда, когда после получе­ния шкатулки у нее появилось бы желание отбросить шкатулку в сторону и убежать туда, где что-то может от­крыться... Те, кто подобным образом могут отбрасывать концепции, догмы и писания в сторону и устремляться к их непосредственному источнику, в один прекрасный день находят себя на берегу Океана Природы. Но мы такие глуп­цы мы приветствуем фанфарами Гиту и совершенно пред­аем забвению источник, из которого Кришна брал послания Гиты. То же самое мы делаем с Кораном и Библией.
Если Кришна и Христос, Махавира и Будда взглянули бы на нас — они бы горько заплакали от мук сожаления. Они бы сказали: «Мы пытались передать им дуновение морского ветра, а они запутались, увлеклись изучением слов в наших посланиях и остались стоять на одном месте, там же, где и были раньше!» Если бы каждый нашел свой путь, он бы выбросил все книги в море. Но даже если бы Кришна выхватил из наших рук Гиту, мы бы тут же схва­тили его за горло, ведь что мы вообще имеем, кроме Гиты?
Мы не пони­маем, что те, чьи слова мы пытаемся осознать, выучить— предупреждали нас не делать этого, так как Истина не в словах. Истина существует в бессловесной тишине, где от­сутствуют все мысли.
Истины нет и не будет в моих словах, ни в словах ко­го-нибудь другого. Тогда почему я говорю? А для того, что­ бы отобрать у вас слова. Если мои слова — тот шип, которым я смогу удалить ненужные слова из вас, то цель достигнута. Тогда вы освободитесь от всех слов — от моих и чужих, просто от всех слов внутри вас. Тогда ум, освобожденный от слов, будет готов идти навстречу Истине.
Ошо