За сутки в Новосибирской области произошло 105 пожаров За сутки в Новосибирской области произошло 105 пожаров. Из них...

Обьясните это нашим "фермерам"(((

А в Болотном осталась одна подарка ,здорово подготовились к сезону

Да жителям частника плевать, то и дело жгут свой хлам

🍑Запрет на удовольствие
В традиционном крестьянском укладе всё, что касалось тела и удовольствия, регулировалось. Строгими ритуалами, постами, обрядами, границами. Особенно — женское удовольствие. Потому что за ним — сила. А сила, как и огонь, требует осторожного обращения.
Не потому, что оно «плохо». А потому, что оно большое. Могущественное. Может как родить, так и сжечь. Поэтому его помещали в ритуал, в шутку, в тайный смех за печкой. А иногда — и в песню.
И песня становилась разрешением. Формой безопасного выражения того, что нельзя было просто сказать. Формой проживания женского — в хороводе, в частушке, в обрядовой игре.
🧶 Запрет сегодня: где он проявляется
Женщина стыдится есть на людях, потому что «жадничать некрасиво». Не позволяет себе лечь отдохнуть, пока не переделает всё до последней крошки. Смущается мечтать о сексе или желании, даже наедине с собой. Выбирает контроль, голод, дисциплину — вместо тепла, сытности и мягкости.
Под этим всем — голос из детства, голос рода, голос обесценивания.
«Не радуйся раньше времени»
«Не для тебя»
🎶 Что делает народная песня
Она не спорит с этим голосом, а расшевеливает смехом, говорит телу: «я тебя слышу», позволяет, пускай в шутку, пускай в образе, но сказать вслух — я хочу. Язык, где женское желание не скрывается, а распевается. Или в частушке — смех, хитрость, игра:
«Полюбил меня Никитка-водовоз,
Повалил меня на кучу, на навоз…»
(Из репертуара С. Соколовых)
Тело — не объект позора, а объект смеха, любви, силы. Не «срамота», а место жизни. Что происходит, когда ты впускаешь эти песни в себя: снимается застарелое напряжение. Появляется доступ к телесному согласию. Смех оттачивает границы — уже не страшно, уже можно. Желание больше не нуждается в оправдании. Твоё «хочу» возвращается домой — в тебя.
Это не про вседозволенность. Это — про согласие
С собой. С ритмами тела. С жизнью. С желанием жить не как тень, а как женщина, у которой есть вкус. К вещам. К моментам. К телу. К себе.
Это — про свет. Про тепло. Про «я хочу» и «я жива».
И если в песне вагина может поглотить корабль, а член разогнать облака, то, может быть, и вы можете разрешить себе чашку сладкого чая. Или лёгкий сон днём. Или танец без повода. Или касание, от которого бегут мурашки.