Будда разделил просветленных на две категории. И те и другие достигли одних вы­сот — здесь нет понятия высшего или...

Будда разделил просветленных на две категории. И те и другие достигли одних вы­сот — здесь нет понятия высшего или низшего, — и те и другие принадлежат одной и той же космической реальности, изначальной природе. Но он выделил две категории: одних он назвал архатами (архаты — это те, кто обрел просветление и остался в молчании), а других он назвал бодхисаттвами. Эти последние тоже обрели просветление, но они работают над тем, чтобы передать что-то другим людям — какие-то средства, какие-то намеки, касающиеся их опыта.
Архаты составляют то, что называется хинаяна, или маленькая лодка, на которой один человек, работая веслами, может переплыть на другую сторону. А бодхисаттвы составляют махаяну — большой корабль, способный переправить на другую сторону тысячи людей. Другой берег остается все тем же, но бодхисаттвы помогают многим. Архат невыразителен; он прост, мил, абсолютно смиренен, этот человек и словом не обмолвится о том, что обрел. Он считает, что разгово­ры — дело лишнее. Он всем совершенно доволен, так зачем говорить? Каждый из нас в любом случае найдет свой путь, так к чему донимать людей? У архатов своя точка зрения. Будда спорил и с архатами, и с бодхисаттвами, — ибо в его время обретали просветление люди обоих типов.
И они непрестанно спорили друг с другом. У архатов свои аргументы: нельзя отрицать, что каждый человек должен найти собственный путь, так что нет никакой необходимости кому-то что-то передавать. Это может даже стать преградой на пути человека. Все писания становятся преградой. Ни один архат не писал писаний. Он даже не подни­мет палец, чтобы указать на луну, — из опасения, что люди уставятся на его палец, думая, будто это и есть луна. Он хранит полное молчание. Не думайте, что ему неведомо сострадание, ведь сострадание тоже может проявляться по-разному. Архат проявляет сострадание, просто не вмешива­ясь в твою жизнь. Тем самым он проявляет еще и до­верие к Сущему, которое так или иначе приведет тебя к цели — если не сегодня, то завтра, если не завтра, то в следующей жизни. Впереди целая вечность, куда спешить? «Если кому-то достанет разума, он просто увидит мою маленькую лодочку, плывущую к противоположному берегу. Этой подсказки достаточно. Если человек не способен понять ее, то он не поймет и ни­ чего другого».
Итак, Будда в конце концов признал, что обе ка­тегории просветленных равны и нельзя сказать, что кто-то из них достиг больших высот, чем другой. «Вы, архаты, — сказал Будда, — идите своим путем молча».
А бодхисаттвам, которые готовы попытаться помочь другим людям, он говорил: «Что тут плохого? Вы об­рели просветление и уже не можете его утратить — его невозможно утратить... так что же может быть плохо­го в том, что вы приложите некоторые усилия, чтобы спровоцировать людей, озадачить их, создать в них стремление и жажду? Вы будете работать с тысячами и, возможно, только один окажется готовым, но даже это будет великим достижением на фоне всемирного невежества. Во тьме ночи даже огонек единственной свечи... его свет и великолепие воистину грандиозны, поскольку он может побудить другие свечи; зачем жить во тьме?» Бодхисаттвы, идущие в народ, подобны светильни­кам — радостным, танцующим, изящным. Они пробуждают стремление, глубоко подавленные голод и жажду Высшего.
Ошо