❗️Нашу коллегу из ngs24 Евгению Шелковникову обвинили в применении насилия к военкому. Её грозит три года принудительных работ из-за препирательств.
В первый день частичной мобилизации в холле военкомата в Красноярске ngs24 записывали комментарии посетителей комиссариата, когда в зал вышел человек в камуфляже и потребовал, чтобы Евгения прошла с ним за турникет.
— Он не просто пригласил, а начал хватать меня за руки и тащить на закрытую часть военкомата. Я очень испугалась. В холле были женщины с молодыми призывниками. Мой оператор стоял у двери. Я кое-как вырвалась, достала телефон и включила камеру, чтобы хоть как-то обезопасить себя.
Этот мужчина по-хамски начал бить меня по рукам, ударил несколько раз и выбил телефон из рук, потом позвал на подмогу сотрудников. Началась толкотня, я осталась в окружении этих мужчин. Кое-какие записи мне всё же удалось сохранить. Мой оператор на улице зафиксировал, как меня пытались затащить обратно в здание, — рассказывает наша коллега.
Позже выяснилось, что мужчина в камуфляже — 60-летний военком Виктор Нечипоренко. Он потребовал заблокировать двери холла, чтобы не выпускать журналистку, вызвал полицию и Росгвардию.
Офицер написал заявление на Шелковникову, обвинив ее в нападении и причинении физической боли. В качестве доказательства показал ссадину на виске. А в показаниях утверждал, что не выбивал телефон из рук журналистки. Она его якобы бросила на пол сама.
После его версию подтвердили все подчиненные сотрудники. В защиту журналистки выступил единственный независимый свидетель — посетитель комиссариата, который видел, как развивались события на самом деле.
Несмотря на то что журналистка предоставила в суд зафиксированные побои — она получила несколько гематом после того, как Нечипоренко затаскивал ее за турникет, — эти факты, подтвержденные судебно-медицинской экспертизой, проигнорировали.
Шелковникову признали виновной по статье «Применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти». Журналистка не признала вину, и ей вынесли суровый приговор: три года принудительных работ.
Кстати, сам Нечипоренко даже не догадывался, что он является представителем власти. Об этом он написал в объяснениях следователю. В военном следственном отделе установили, что холл военкомата — общественное место, куда имеет доступ неограниченный круг лиц, и журналисты там находились законно. Правда, в повторном постановлении неудобную формулировку убрали без объяснения причин.
Принудительные работы, к которым приговорили Шелковникову, отбываются в специальных исправительных центрах, где нужно находиться всю рабочую неделю. В качестве поощрения осужденного могут отпустить на выходные домой, но это право нужно заслужить.
Главный редактор ngs24 Кадрия Катцина видит в этой ситуации вопиющий факт воспрепятствования журналистской деятельности.
— У Жени были синяки, вообразить сложно, что ей пришлось пережить. И теперь это она виновата? В том, что не давала себя избивать? В том, что выполняла свою журналистскую работу?
Считаю произошедшее возмутительным актом неуважения к человеческому достоинству, профессиональной работе. В целом — воспрепятствованием журналистской деятельности.
Редакция всячески поддерживает Женю. Компания будет защищать интересы сотрудника. А также детально освещать все этапы процесса, — объяснила Кадрия Катцина.
В первый день частичной мобилизации в холле военкомата в Красноярске ngs24 записывали комментарии посетителей комиссариата, когда в зал вышел человек в камуфляже и потребовал, чтобы Евгения прошла с ним за турникет.
— Он не просто пригласил, а начал хватать меня за руки и тащить на закрытую часть военкомата. Я очень испугалась. В холле были женщины с молодыми призывниками. Мой оператор стоял у двери. Я кое-как вырвалась, достала телефон и включила камеру, чтобы хоть как-то обезопасить себя.
Этот мужчина по-хамски начал бить меня по рукам, ударил несколько раз и выбил телефон из рук, потом позвал на подмогу сотрудников. Началась толкотня, я осталась в окружении этих мужчин. Кое-какие записи мне всё же удалось сохранить. Мой оператор на улице зафиксировал, как меня пытались затащить обратно в здание, — рассказывает наша коллега.
Позже выяснилось, что мужчина в камуфляже — 60-летний военком Виктор Нечипоренко. Он потребовал заблокировать двери холла, чтобы не выпускать журналистку, вызвал полицию и Росгвардию.
Офицер написал заявление на Шелковникову, обвинив ее в нападении и причинении физической боли. В качестве доказательства показал ссадину на виске. А в показаниях утверждал, что не выбивал телефон из рук журналистки. Она его якобы бросила на пол сама.
После его версию подтвердили все подчиненные сотрудники. В защиту журналистки выступил единственный независимый свидетель — посетитель комиссариата, который видел, как развивались события на самом деле.
Несмотря на то что журналистка предоставила в суд зафиксированные побои — она получила несколько гематом после того, как Нечипоренко затаскивал ее за турникет, — эти факты, подтвержденные судебно-медицинской экспертизой, проигнорировали.
Шелковникову признали виновной по статье «Применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти». Журналистка не признала вину, и ей вынесли суровый приговор: три года принудительных работ.
Кстати, сам Нечипоренко даже не догадывался, что он является представителем власти. Об этом он написал в объяснениях следователю. В военном следственном отделе установили, что холл военкомата — общественное место, куда имеет доступ неограниченный круг лиц, и журналисты там находились законно. Правда, в повторном постановлении неудобную формулировку убрали без объяснения причин.
Принудительные работы, к которым приговорили Шелковникову, отбываются в специальных исправительных центрах, где нужно находиться всю рабочую неделю. В качестве поощрения осужденного могут отпустить на выходные домой, но это право нужно заслужить.
Главный редактор ngs24 Кадрия Катцина видит в этой ситуации вопиющий факт воспрепятствования журналистской деятельности.
— У Жени были синяки, вообразить сложно, что ей пришлось пережить. И теперь это она виновата? В том, что не давала себя избивать? В том, что выполняла свою журналистскую работу?
Считаю произошедшее возмутительным актом неуважения к человеческому достоинству, профессиональной работе. В целом — воспрепятствованием журналистской деятельности.
Редакция всячески поддерживает Женю. Компания будет защищать интересы сотрудника. А также детально освещать все этапы процесса, — объяснила Кадрия Катцина.
Комментарии к этому посту не найдены. Прокомментируйте первым!