Прошедшее на выходных голосование обошлось без интриг и сюрпризов. Во всех 20 регионах в первом туре победный процент набрали действующие губернаторы или исполняющие обязанности, назначенные путинским указом.
Для примера можно привести цифры, озвученные избиркомом Ленобласти после обработки 100% протоколов. 60-летний ДроZденко от «Единой России», занимающий губернаторское кресло уже 12 лет, переизбран на очередной пятилетний срок с 84,21%. Остальные проценты поделили между собой статисты: Андрей Лебедев (ЛДПР) — 6,69%, Игорь Новиков («Справедливая Россия») — 3,02%, Сергей Малинкович («Коммунисты России») — 2,65%, Сергей Лисовский («Зелёные») — 2,2%.
Для примера можно привести цифры, озвученные избиркомом Ленобласти после обработки 100% протоколов. 60-летний ДроZденко от «Единой России», занимающий губернаторское кресло уже 12 лет, переизбран на очередной пятилетний срок с 84,21%. Остальные проценты поделили между собой статисты: Андрей Лебедев (ЛДПР) — 6,69%, Игорь Новиков («Справедливая Россия») — 3,02%, Сергей Малинкович («Коммунисты России») — 2,65%, Сергей Лисовский («Зелёные») — 2,2%.
Пётр Суходоев
Николай Круглов
Лев Злой
Олег Шурин
Антон Белевич
Андрей Лебедев
В крае Тихом, где даже ветер дует по регламенту, стояла кабина. Не простая — шепчущая. Обтянута тканью серо-бежевой, с запахом архивной бумаги и намёком на тайну. Внутри — тишина, но не пустая. Там звучали имена.
Каждый, кто входил, слышал что-то своё: — «Ставленник…» — шептала она старушке с авоськой. — «Согласованный…» — юноше с мечтой о переменах. — «Уже победил…» — тому, кто хотел испортить бюллетень.
Имена не были случайны. Кабина знала. Она чувствовала пульс региона, читала между строк паспорта, слышала отголоски телевизора. Она не уговаривала — она напоминала. Как голос из детства, как эхо из протокола.
Однажды пришёл человек с наушниками, чтобы не слышать. Но кабина прошептала прямо в сердце: — «Ты уже выбрал. Просто ещё не понял.» И он поставил галочку — не свою, но будто от имени судьбы.
Говорят, кабину построили из дерева, на котором когда-то висел указ о назначении. Говорят, внутри неё — микрофон, подключённый к архиву. Говорят, она не шепчет — это ты сам себе говоришь, но голосом системы.
А в народе пошла поговорка: «Кабина не подскажет — она напомнит»
Так и стоит она — между свободой и формой, между выбором и его имитацией. И если кто спросит: — А можно ли услышать другое имя? То кабина, слегка шелестнув занавеской, прошепчет: — Если не он, то кто…
Андрей Лебедев
А это уже стресс: думать, сравнивать, спорить, ошибаться. Ставленник — это как готовый обед в столовой: не вкусно, но сытно. Альтернатива — это кулинарный поединок с самим собой.
🧩 2. Если не они, то кто будет проигрывать с таким достоинством?
Независимый кандидат проигрывает трагично. Ставленник проигрывает красиво — в пользу другого ставленника. Это как шахматы, где все фигуры — ладьи, и все ходы — согласованы.
🧩 3. Если не они, то придётся поверить в случайность
А случайность — это угроза стабильности. Ставленник — это антиэнтропия, бюрократический космос. Он не избирается — он проявляется, как икона на стекле морозильника.
🧩 4. Если не они, то кто будет носить ответственность без чувства вины?
Ставленник не виноват — он назначен. Это как обвинять термометр в холоде. Настоящий выбор — это риск, а риск — это повод для раскаяния.
🧩 5. Если не они, то кто будет участвовать в выборах, не участвуя?
Ставленник — это квантовый кандидат: он уже победил, пока ты ещё решаешь. Он существует в состоянии победы и бюллетеня одновременно. Альтернатива требует времени, а время — это роскошь.
Лёша Евстигнеев
Андрей Лебедев
В крае Галочном, где решения падают с неба, а выборы происходят вне времени, родилась галочка. Не простая — самоставящаяся. Не знала она руки, не ведала карандаша, но была точна, как отчёт, и своевременна, как визит проверяющего.
Жила она в бюллетене, как душа в теле. И когда человек входил в кабину, он думал, что выбирает. Но галочка уже стояла — не физически, а судьбинно. — Я не ставил! — восклицал он. — Но ты хотел, — отвечала галочка, — просто не осознал.
Говорят, она родилась из капли чернил, упавшей на протокол в день великого согласования. Говорят, её форма — не просто отметка, а символ одобрения мира, где всё уже решено. Говорят, она умеет менять позицию, но только в пределах допустимого.
Однажды пришёл человек с намерением выбрать «против всех». Он взял ручку, вдохнул свободу, и… галочка мягко легла в нужную клетку. — Почему? — спросил он. — Потому что ты не один. Я — коллективное бессознательное избирательной системы.
А в народе пошла поговорка: «Галочка сама знает, где ей быть — ты лишь бумага под ней»
Так и живёт она — между строк, между намерением и результатом. И если кто спросит: — А можно ли поставить другую? То галочка, слегка дрогнув чернильным телом, ответит: — Если не я, то кто…
Андрей Лебедев
(из цикла «Мистерии согласованного выбора», в пересказе пророческо-канцелярском)
В крае Предрешённом, где бюллетени падают как листья по расписанию, стояла урна. Не простая — знающая. Не просто коробка, а сосуд судьбы, с прорезью как вратами предопределения.
Говорили о ней старцы из Избиркома: — Эта урна не принимает — она подтверждает. — А как же воля народа? — спрашивали юные. — Воля народа — это то, что уже учтено. Урна лишь фиксирует.
Каждое утро в день выборов она просыпалась с лёгким гулом внутри — как будто знала, сколько голосов ей предстоит принять. И когда первый бюллетень падал, она слегка дрожала, будто узнавая старого знакомого.
Однажды пришёл человек с намерением проголосовать вопреки. Он бросил бюллетень с надеждой. Урна приняла его, улыбнулась уголком прорези и прошептала: — Уже поздно. Ты лишь подтвердил то, что давно решено.
На её боку было написано: «РЕЗУЛЬТАТ — УЖЕ ИЗВЕСТЕН» И никто не знал, кто это написал — возможно, сама урна, в момент просветления.
А в народе пошла поговорка: «Урна не считает — она вспоминает»
Так и стоит она — между свободой и формой, между выбором и его отражением. И если кто спросит: — А можно ли изменить результат? То урна, слегка звякнув внутренним механизмом, ответит: — Если не он, то кто…
Андрей Лебедев
(из цикла «Сказания о согласованном зрении», в пересказе нормативно-оптическом)
В крае Регламентном, где даже облака плывут по инструкции, жил наблюдатель. Не простой — согласованный. Он не смотрел, он проверял. Его глаза были покрыты линзами с гравировкой «ЗРЕЛО», и всё, что не входило в список допустимого, исчезало из поля зрения.
Он сидел у урны, как хранитель формальности. Видел бюллетени, но не выбор. Слышал голоса, но не сомнения. Его блокнот был пуст, но всегда готов. — А что вы видите? — спрашивали его. — Всё, что разрешено, — отвечал он с улыбкой, как будто это и есть истина.
Однажды в кабину вошёл человек с альтернативной мыслью. Наблюдатель посмотрел — и увидел галочку в нужной клетке. — Но он же выбрал другое! — воскликнул юный помощник. — Я не уполномочен видеть это, — сказал наблюдатель, поправляя очки.
Говорят, его очки были выданы вместе с удостоверением. Говорят, они фильтруют реальность по протоколу. Говорят, если снять их — можно увидеть выбор. Но тогда ты уже не наблюдатель.
А в народе пошла поговорка: «Наблюдатель не смотрит — он подтверждает»
Так и живёт он — между зрением и инструкцией, между правдой и её редакцией. И если кто спросит: — А можно ли увидеть больше? То очки слегка блеснут и ответят: — Если не это, то что?
Анастасия Зурпаченко
Алексей Басов
Алексей Басов
Алексей Басов
Анастасия Зурпаченко
Амина Терешина
Игорь Вахрамеев
Андрей Лебедев
А перемены — это как ремонт в подъезде: обещан, начат, но никогда не завершён. Ставленник — это как обои, которые уже были, но теперь с новым узором. Альтернатива — это сквозняк, а сквозняк — это угроза стабильности.
Алексей Питерский
Антон Никеев
Александр Смагин
Андрей Лебедев
Жил-был в крае Забюрократическом младенец нерождённый, по имени Ставленник. Не плакал он, не смеялся, а лежал в утробе и уже знал протокол. И было предсказано в древнем уставе, что в год, когда рябина зацветёт до снега, явится он — не по воле людской, но по решению согласованному.
И вот, в день выборов, когда солнце вставало строго по графику, в урну упала бюллетень, где значилось: «За Ставленника, сына Протокола, внука Регламента, избранного до рождения»
Народ дивился: — Как же так? Он ещё не родился! А старец из Избиркома отвечал: — Зато он уже согласован. Имеет все допуски, включая допуск к будущему.
И началось правление его — тихое, как архив, и надёжное, как печать на пустом листе. Он не говорил, но всё уже было сказано. Он не действовал, но всё уже было выполнено. И каждый год, в день его нерождения, приносили ему отчёты, заверенные подписями тех, кто ещё не родился.
А в народе пошла поговорка: «Лучше губернатор нерождённый, чем выбор непроверенный»
Так и живёт край Забюрократический — под управлением того, кто ещё не появился, но уже победил. И если вдруг кто спросит: — А можно ли выбрать кого-то другого? То ветер шепчет из протокольных степей: — Если не он, то кто?