Логика доводит до крайности—жизнь же никогда. Так логика не совмещается с жизнью. Логика стремится достичь завершения—...

Логика доводит до крайности—жизнь же никогда. Так логика не совмещается с жизнью. Логика стремится достичь завершения— жизнь же никогда не завершается.
У жизни нет конца. Она все продолжается без всякого завершения, без начала и конца, она всегда находится посередине, в настоящем, это процесс непрерывного движения. Так логика становится своим собственным падением, а логический ум постепенно мертвеет. Не делайте выводов. Живите без выводов. Только так можно жить, только тогда вы живете в середине, а середина—значит равновесие.
Жизнь—это равновесие между противоположностями, она никогда не завершается. Равновесие существует всегда, оно вечно. Здравомыслящий человек никогда не приходит к какому-либо выводу. Если сама жизнь не делает выводов, как может делать их мудрый? Если вы спросите Лао- цзы насчет окончательного ответа, он рассмеется. Он скажет что вы глу­пец. Он живет в соответствии с жизнью, а если вы живете в соответствии с жизнью, то вашим самым характерным свойством есть равновесие. Ни­когда не придерживайтесь одной противоположности, не цепляйтесь за один полюс, иначе нарушится равновесие.
Однажды случилось так, что великому царю пришлось принять ре­шение наперекор своим чувствам. Два его любимых министра совершили преступление. Он настолько их любил, что хотел им простить. Но это было против закона, поэтому они должны были быть наказаны. А закон страны гласил, что за это преступление полагалась смертная казнь. Король сказал судьям: «Они должны быть казнены, но я дам им один шанс выжить. Если они пройдут по натянутой между двумя холмами веревке, я их помилую».
Никто из них никогда не ходил ни покакой веревке, не говоря уже о веревке между двумя холмами. Научиться ходить по веревке требует больших усилий, это большое искусство. Никому из них даже не снилось, что они когда-нибудь станут канатоходцами.
Один не спал всю ночь и молил Бога о помощи. Другой проспал всю ночь, так как отлично понимал, что он не имеет ни малейшего пред­ставления о канатохождении и наверняка умрет. Осознавая неизбежность смерти, он решил умереть спокойно. Он начал идти первым. И, о чудо! Даже сами канатоходцы не могли поверить своим глазам. Идя бес­печно, как на утренней прогулке, он достиг другого холма.
Тот, которому предстояло идти, дрожа и потея спросил первого: «Объ­ясни как ты шел».
«Даже сам не знаю. Знаю только одно. Я так ходил всю свою жизнь. Я никогда не был канатоходцем, но сейчас я вижу, что я им стал, потому что именно так я ходил всю свою жизнь—уравновешенно, никуда не отклоняясь. Так, если меня тянет влево, я сразу же уравновешиваюсь наклоняясь вправо. Больше ничего. Но это мало чем тебе поможет, так как этому нельзя научиться сразу. Только в том случае, если живешь таким образом, только тогда появляется сноровка.»
Так что же такое сноровка? Сноровка приходит, когда много всякого за плечами пройденного тобой пути—испытаний и ошибок, падений и взлетов, блужданий и возвращений—тысячи жизненных событий и вдруг однажды вы обнаруживаете сноровку. Сноровка это эссенция многих заблуждений, ошибок, испытаний и прегрешений. Что-то растет в вас и, однажды поняв это, вы уже не сможете об этом позабыть, и никуда от вас это уже не денется. И нет необходимости помнить об этом. Если вам нужна поддержка памяти, то это еще не сноровка, это что-то в уме. Если это сноровка, то она проникает в кровь и плоть, пронизывает до мозга костей, до самой сердцевины существа. Так что можете забыть все об этом.
Лао-цзы не задумывается, как он должен ходить, каким он должен быть. Это не учение. Раз вы познали это, вы знаете. Вы можете забыть теперь об этом, выбросить из головы. И применять это будете, но применять будете, не думая об этом. Сноровка это не наука и не искусство, а результат проживаемого опыта. И это самое большое искусство или самая искуссная наука—наука жизни или искусство жить.
Вы идете по жизни—смотрите, как вы падаете, вы должны наблюдать за собой и увидеть, как и что приводит вас к заблуждению. Ум будет настаивать на крайностях. Когда бы вы ни чувствовали дисбаланс, не­медленно приведите все к равновесию движением к противоположном.
Если ум—правша, он движется вправо и никогда влево; или если ум—левша, то он движется влево и никогда вправо. И я обнаружил даже такую странность: когда ум устанавливается посередине, что случается,—он остается посередине, но также фанатично придерживается середины, как другие пекутся о правом или левом. Такой человек также неуравновешен, потому что человек, который в центре, никогда не является фанатиком, только экстремисты фанатичны, они привержены к определенной позиции. А середина это не позиция, это постоянное поддерживание уравновешенности.
Попытайтесь понять. Это самая значимая ориентация, которую Дао может дать вам. Середина не является фиксированным состоянием, это постоянно изменяющееся движение. Поэтому вы не можете быть в се­ редине, подобно человеку, придерживающемуся только левого или толь­ко правого. Вы не должны привязываться к середине. Тому, кто хочет придерживаться середины, надлежит все время наклоняться вправо и вле­во; иногда вы увидите его как левостороннего, а иногда ... вдруг, смот­ри-ка!—он уже вправо тянет. Он идет, напоминая канатоходца.
Только в постоянном, непрерывном балансировании между этими дву­мя крайностями и означает быть в равновесии.
Середина это живая ситуация, это не фиксированная и мертвая точка, которую вы достигли навсегда— -нет. Шаг за шагом вы должны достигать ее, снова и снова. Понаблюдайте за канатоходцем—это переживание.
В моем детстве, когда бы мне ни приходилось услышать о канатоход­це—где бы то ни было, в моей деревне или в соседних деревнях—я бежал и всматривался, потому что с самого начала я чувствовал, что он знает что-то очень, очень существенное для жизни.
Что же он делает? Он ни на секунду не останавливается, иначе упадет.
Он постоянно движется, то вправо, то влево подобно потоку, но и у по­тока есть середина. Он не последователен, а очень противоречив. Если вы попросите его быть последовательным, он упадет. Если вы попросите:
«Придерживайтесь одного состояния, одного положения. Если вы пра­вый, придерживайтесь правой стороны, если левый—левой. Если вы вы­брали среднее положение, оставайтесь посередине. А вы что делаете?
Вы постоянно двигаетесь,»—это равносильно смерти. Любое неподвижное положение убивает. Быть неподвижным—значит умереть, бесполез­но умереть. Быть неподвижным—значит не жить.Чтобы находиться посередине нужно постоянно двигаться и искать равновесие. Каждую се­кунду жизнь меняется, как можно оставаться неподвижным? Каждую секунду все меняется. Неподвижного ничего нет.
Гераклит говорит: нельзя войти дважды в одну реку. Когда вы входите в реку второй раз, река уже изменилась. И не только изменилась река, вы тоже изменились. Как же можно войти дважды? Ни река, ни вы не остаетесь такими же. Ничего не остается таким же. Эта одинаковость призрачна. Реальность—это постоянно меняющийся поток. Если в таком живом и меняющемся мире, трепещущим жизнью вы будете стремиться к неподвижности, это равносильно самоубийству.
Вот почему те, кто чего-то достиг и сделал из этого вывод, все мертвы. Если вы решили, что вы индус или мусульманин, значит вы мертвы. Потому что иногда индусу необходимо склониться к исламу чтобы обрести равновесие, иногда же мусульманину нужно стать ин­дуистом чтобы обрести равновесие.
Жизнь—это равновесие. Жизнь не так категорична как мышление.
Мышление линейно, жизнь неистова.
Ошо